Eric Belanger	Данте Фальконе Раса: человек-маг Возраст: от 25 лет Род деятельности: глава мафиозного клана Фальконе; Связь с игроком: гостевая или ЛС
О персонаже Данте уверенный в себе мужчина, настоящий лидер с волевым характером, но довольно агрессивный в ведении бизнеса. Он очень похож на своего отца в молодости, но характер унаследовал от покойной матери, среди людей Сальваторе считавшейся той ещё стервой. Собранный и спокойный, Фальконе подвержен резким вспышкам гнева, которые могут возникнуть на пустом месте и от малейшего раздражителя. Откровенно жестокий, но при этом справедливый по отношению ко всем подчиненным, Данте напоминает заигравшегося в песочнице капризного мальчишку, который желает всеобщего повиновения и признания. Он любит чувствовать в своих руках власть и силу, любит искреннее уважение к себе, как к человеку сумевшему добиться всего самостоятельно, и крайне болезненно переносит любое сравнение с отцом. Самовлюблённый, гордый и беспринципный человек, не гнушающийся добиться своей цели различными способами, будь то сила или уловка, очень слаб в дипломатии из-за нежелания идти на компромиссы. Всё, чего жаждет Данте, сводится к простому - абсолютное влияние в теневом бизнесе Инсара. немного фактов ● Данте любит красивые вещи, говорящие о его высоком статусе — спортивные машины, дорогие часы, костюмы на заказ, качественную выпивку, женщин. Не привык себе в чём-то отказывать, но знает как с толком потратить своё состояние; ● превосходный стрелок, имеет разряд по спортивному плаванию, хороший бегун и неплохой боец; ● совершенно ничего не знает о внебрачном младшем брате и еще одном претенденте на роль главы мафии; ● есть бойцовская собака – бультерьер белого цвета по кличке Водка, которого Данте подарил один русский, с которым Данте имел дела по просьбе Фальконе-старшего. Первоначально мужчина планировал передать собаку другому человеку, но затем передумал, вырастив из маленького щенка великолепного бойца для боёв и собственной охраны; ● в ноябре 2009 года во время переговоров с группировкой, не входящей в синдикат, Данте устроил резню, где его люди перебили всех до единого. ● распространяются слухи, что Данте является причастным к смерти Сальваторе Фальконе. По одной из версий, он сам вкалывал препараты, вызвавшие сердечную недостаточность;
Планы на игру Планируется внутрисемейный конфликт между теми, кто предпочитает придерживаться пути старого дона, понимая, что это стабильность и безопасность для клана, и теми, кто поддерживает молодого и более агрессивного главу, способного захватить власть. Новое поколение против старых устоев, жажда единой власти простив стабильности синдиката. И это не беря во внимание историю с внебрачным сыном бывшего дона, который тоже может претендовать на главенство в семье Фальконе.
Дополнительно Внешность и имя с фамилией неменябельны, магическая дисциплина на усмотрение игрока, как и основная биография. Персонаж может быть трудным (конечно, в игре его будут скорее всего ненавидеть), но он очень незаменим. Игрокам "на пять минут", которые не собираются долго играть, лучше не браться за эту роль, будет жаль вложенных надежд и сил на реализацию.

+ пример  поста

Сжимая телефон в кармане, чувствуя металлический корпус в хватке пальцев, датчанин прогуливался меж рядов, казалось бы обычных и совершенно непримечательных, таких же набитых, как во время красочных ярмарок. Но именно здесь было то, что было либо запрещено, либо полулегально, продажи ядов, оружия, данных, информации. Всё, что было кем-то украдено, перепродавалось здесь, все поставки Чёрного Рынка и мафии оседали здесь. Это был маленький город в городе, отгороженный от чужих взглядов ширмой невзрачной и бойкой торговли, но если знать правильных людей и правильные слова, открывался удивительный подпольный мир, в котором Антон вращался уже без малого половину своей жизни. Старые лотки с барахлом навивали воспоминания о выдранных с корнем магнитол, наспех украденных из чужих автомобилей, попытки продать артефакты, случайно осевшие в руках Матиасена и то, как осторожно приценивались к такому товару скупщики. Теперь же он здесь был в качестве посредника, человека, которому поручили достать то, что он может, - документы. Поддельные паспорта не были такой редкостью, нынче делать их мог всякий, у кого имелись хоть какие-то навыки, но истинных творцов было по пальцам пересчитать, и сейчас Антон шёл именно к одному из них. Лучшему в этом деле. Иногда датчанин позволял себе остановиться, поздороваться со старым знакомым, тепло пожать чужую руку и перекинуться несколькими словами, расспрашивая о делах и семье, а после откланивался и спешил вперёд, пропуская и петляя по торговым рядам.
Чуть сутулясь и подняв ворот, Антон рассматривал лица и товары, выставленные на обозрения, но искал совершенно не это, и каково было его удивление, когда чернявая голова мальчишки буквально попала под руку. Яркие карие глаза смотрели с той цепкой ясностью серьёзного не по годам ребёнка, но улыбка тонких губ выдавала радость от встречи.
- Асаляму алейкум, мистер Энтони.
- Салям, Саид, - но стоило ладони коснуться коротких жёстких волос мальчишки, как тот столь стремительно выскользнул из-под руки и вцепился в куртку.
- Отец ждёт вас, - и поспешил вперёд, увлекая за собой датчанина в глубь торговых лабиринтов.
Невольно Антон улыбнулся, отмечая удивительную самостоятельность для одиннадцатилетнего пацана, крутившегося в столь опасных местах, как полулегальный рынок, но зная его отца, Матиасен не сомневался в умении Саида постоять за себя. Он прибавил шаг, позволяя мальчишке вести, иногда протискиваясь сквозь плотный поток, извиняясь на недовольные взгляды. Магазинчик Малика ютился почти в самом неприметном углу, где через мутное стекло окна горел свет мастерской, и куда припустил Саид, чтобы остановиться на пороге и толкнуть дверь, застыв в проёме и помахав Антону. В лицо бросилось сухое тепло и аромат восточных специй, столь заманчиво притягательных, таивших в себе удивительные загадки и соблазн, что датчанин поспешил войти под чужую крышу и закрыть за собой дверь. Удивительно насколько невзрачный фасад оттенял богатство внутреннее, где восточный рисунок стелился по декорированным стенам, а под ногами добротный деревянный настил. В общем охровом изобилии стояли витрины с готовыми золотыми украшениями, переливающиеся различными драгоценными цветами: от морской глубины сапфира до сочной изумрудной зелени. Тончайшая огранка, фантастические существа, оплетавшие камни, на это можно было смотреть часами и каждый раз видеть нечто новое. Антон, как и всегда, проходил вдоль витрин, рассматривая как украшения, созданные самим Маликом, так и чужие, некогда украденные, перекупленные и переделанные. Некоторая часть была невинными артефактами, как с постоянным зарядом, так и с разовым, но ничего существенного, кроме невинных чар. Что-то всё же заставило датчанина остановиться, чуть нагнуться ближе к стеклу и коснуться пальцами прозрачной преграды, всматриваясь в завораживающий алый рубин, налившийся кровью.
- Осторожно, мой друг, это "Сердце Индры", впитавший в себя кровь сотен невинно убиенных при правлении Харуна ар-Рашида, - отводя тяжёлую красную занавесь, в зал вышел высокий хорошо сложенный араб. - Не позволяй внешней красоте затмить скрывающегося за ней дэва.
Матиасен не сразу оторвал взгляд от камня, выпрямляясь и широко улыбаясь, видя как Малик разводит руки для объятий. И крепкая, по-настоящему медвежья хватка тугими кольцами охватывает плечи датчанина. Судьба свела Малика с Антоном по нужде, но оставила хорошими друзьями, редко видящимися, но истинный сын Аллаха всегда помнил того, кто помог ему, безмерно благодаря каждый раз. Антон похлопал по широкой сильной спине джинна, отступил на шаг, выскальзывая из его рук и выдохнул, передёрнув плечами. Кости болели, но смуглое, излучающее радость, лицо Малика искупило такую маленькую вину, и араб поманил за собой, загадочно улыбаясь. И Матиасен шагнул, уходя из мира золота и камней в мир труда, где в отдельных комнатах ютились мастерские, где рабочие создавали новые украшения, тщательно следя за тем материалом, что попадает в их руки. Казалось бы, всё было законно, и стоило захотеть, как джинн мог выйти на более высокий уровень, заполнив нишу в ювелирном бизнесе, вырвавшись из небольшого магазинчика, но всё это было лишь ширмой. Антон молча следовал за своим провожатым, петляя по узким коридорам, уходя дальше от торгового зала. Малик остановился внезапно и довольно резко, заставляя датчанина запоздало дёрнуться, выставляя руку вперёд, опасаясь уткнуться тому в спину, но обошлось. Пригладив волосы, Матиасен хотел уже спросить зачем всё это, но араб лишь завозился с замком, толкнул дверь и пропустил вперёд гостя, позволяя себе пойти следом.
- Как ты и просил, - Малик расчистил стол, убирая лишние, совсем ненужные бумаги, и протянул белый конверт. - На одного.
Антон кивнул, взял и аккуратно вскрыл, выуживая оттуда паспорт и водительские права, и тщательно осмотрел, пытаясь найти огрехи.
- Ну как? - с той же улыбкой поинтересовался Малик, терпеливо ожидая вердикта, переплетая пальцы меж собой.
- Как и всегда, - датчанин кивнул, убирая всё в конверт и отправляя его во внутренний карман. - Но так быстро. Ты превзошёл самого себя.
- Если бы так, Энтони, - глубокий смех бархатом раскатился по пустому кабинету. - Я сделал их ещё несколько месяцев назад, но клиента... нашли чуть раньше, чем он за ними должен был прийти. Так что я лишь аккуратно удалил фотографию. Надеюсь, твой умеет вклеивать картинки самостоятельно.
- Поверь, у него множество талантов, - к примеру, так не вовремя появляться в моей жизни даже не представившись. - Шукран, Малик.
Араб улыбнулся, показывая превосходные белые зубы, и обволакивая гостя той очаровательной аурой соблазна, от которой становилось жарковато и тугой ком в горле было невозможно сглотнуть. Таинственный народ песков и палящего солнца, чертовски умелые во всём, за что берутся.
- Твой арабский становится всё лучше и лучше, sadiq. Афуан, Энтони.
Они пожали руки, и в ладони араба оказалась толстая, свёрнутая в "рулетик" пачка денег, перетянутая тугой резинкой. Малик лишь дрогнул уголками губ, сохраняя прежнюю улыбку и проводил своего гостя до порога, ведя обычную дружественную беседу, словно его старый приятель пришёл отнюдь не за поддельными документами, а на чашку отменного карака и теперь спешил обратно домой. Саид, копошившийся в одной из рабочих комнат, поднял чернявую голову и помахал рукой, прощаясь с гостем под добродушный смех отца.
- Он копия Самиры, - словно между прочим заметил датчанин, останавливаясь за порогом и поворачиваясь к Малику, смуглое лицо которого подёрнулось печалью.
- Аллах не позволит мне забыть её, - глухо отозвался джинн и ещё раз обнял датчанина, уже прощаясь. - Маа саляма, Энтони. Хорошей дороги.
- Ин ша'а Ллах, Малик.
Коснувшись пальцами того места, где едва прощупывался конверт, Антон поспешил назад к своему "Доджу", надеясь, что звонок его неизвестного товарища не заставит долго ждать, но терпения не оставалось, и датчанин выхватил свой телефон, быстро нашёл тот номер и позвонил, но лишь услышал механический автоответчик, что извинялся за отсутствие доступа. "Дьявол! Что же творится здесь на самом деле?" - он злился, как мог злиться тот, кто не понимал правил игры, по которым играют все, кроме него. Крепко сжав пальцы на телефоне, Антон юркнул за угол, уходя от общего шума рынка и сокращая путь до стоянки, где был припаркован автомобиль. Его красный "Додж" выделялся на общем сером фоне, броским пятном стоя средь монотонных старых автомобилей, а в руке брякнули готовые ключи. Быстрым шагом Матиасен преодолел небольшую улицу, огибая канализационный люк, с которого валил влажный пар, и готов был снять блокировку, как чей-то голос, окликнув его, заставил обернуться. Невысокий молодой человек спешно направлялся к нему, обеспокоенно прося помочь, его автомобиль не заводится, а он не может понять в чём дело. Антон хмыкнул, мрачно хмуря брови и сильнее сжимая ключи, внутренне напрягаясь. Его чутьё редко подводило, как и наблюдательность, которую царапнула выглядывающая рукоять пистолета, спрятанного под футболку. Даже лицо было для него отчасти знакомым, встречавшимся где-то, смутно всплывавшее в памяти из недр забвения. Ладонь вспорола воздух, показывая отрицательный ответ, и датчанин вновь обернулся к автомобилю, вставляя ключ в скважину, как чужая туша навалилась на него, припечатывая к двери "Доджа". Пытаясь скинуть с себя нападавшего, развернуться и как-то вырваться, Антон неуклюже наносил удары локтями, пытаясь даже лягнуть, но сильные пальцы впились в шею, нажимая на сонную артерию и перекрывая поток воздуха. В глазах поплыло, и, стараясь зацепиться за крышу, датчанин осел на чужих руках, погружаясь в бессознательность.